Основная часть данного текста была написана около года назад и подарена другу, но скромно скажу, что sol lucet omnibus.
Недавно Российская Государственная Детская Библиотека объявила о проведении конкурса на логотип премии имени Эдуарда Успенского. Однако дочь писателя Татьяна Успенская призналась: она категорически против присвоения престижной премии имени её знаменитого отца, обвинив его в тирании и в детских слезах.
Я постараюсь порассуждать о важности личности автора.
По поему глубокому убеждению все великие произведения созданы теми, кто просто очень старается доказать, что еще годен на что-то. Будь то музыкальное произведение, картина или переплет из мертвых деревьев. Можем ли мы воспринимать, например, прочитанную книгу в отрыве от написавшего её? При покупке стула нам неважно, кто его изготовил. Иное положение с творчеством. Объект творчества, в рассматриваемом случае, книга, — есть разговор двух, разговор интимный. Автор каждой крупицей алфавита пытается посеять зерно мысли в разум читающего.
И важна личность сигнализирующего и при совпадении мысли со взглядами и при обратном. В первом случае невероятную роль играют те переживания, обстоятельства, места и жизненные перипетии, которые позволили облечь в форму (книга, композиция, картина) крик, рвущийся у творящего изнутри. Ведь именно способность (или неспособность) придать форму пламени, пылающему солнцем в человеке, определяет итоговое счастье или несчастье.
Существует одна очень любопытная легенда вокруг фигуры замечательного Набокова (произведение «Лолита»). Мол его как-то прижали журналисты с вопросом о том, как пришла идея сюжета. В ответ он привел информацию о прочтении в некоем научном журнале историю, когда примата долго пытались заставить что-нибудь нарисовать. И знаете, что примат в конце концов нарисовал? Решетку клетки в котором содержали несчастное животное. Казалось бы, просто занимательная история, не более того. Но в случае с «Лолитой» стоит несколько на акцентировать на этом внимание.
Известно, что гнетущая обсессия доставляет страдающему ею массу проблем в жизни. Что любопытно, так это то, что реализация данной навязчивой идеи вызывает еще более сильное чувство разрушения. Подобное положение человека сродни положению в шахматах под названием «цугцванг». Обоим игрокам (человек ↔ общество) стоит воздержаться от любого хода. Ибо каждое движение в сторону реализации навязчивой идеи лишь усугубляет положение.
Решетка Набокова — это «Лолита». Писатель сотворил «правильное» с точки зрения морали произведение (как мы помним, все погибли). Убив всех согрешивших, Набоков исключил существование в социуме подобных интерпретаций душевных чернил. Душа, охваченная подобными мыслями, сродни намокшей в керосине соломе. Искрой является оставление с этим человека наедине с собой. Он обязательно должен придать этому состоянию форму, чтобы отдалить огонь от себя и со стороны увидеть омерзительность некоторых идей. Именно поэтому отсутствие навыка выплескивания мыслей на холст человека с адом внутри должно породить разговор с психологом или психиатром.
Но помимо чернил, в душе человека может жить и невообразимая красота, которой жизнь автора не славилась. К примеру, картины Ван Гога. Количество боли, вплетенная в судьбу мастера, ужасает. Но стоит остановить вздор у холста с яркими красками, как мы переносимся в мир, где жизнь поглощает жизнь. Однако важно ли знать опыт Ван Гога для лицезрения его картин? Уверен, что да. Именно так красота, созданная в аду, может заставить нашу кровь свернуть в артериях. Лишь зная это, мы можем З А М Е Р Е Т Ь.
Не стоит отбрасывать и творения великих ученых. Конечно, в любом деле можно быть как фигляром, так и мастером. Для Вашего покорного слуги ярким примером является Григорий Перельман, доказавший гипотезу Пуанкаре. Профессиональное сообщество единогласно признало, что решено уравнение тысячелетия. Значимость грандиозного открытия поймут математики. Замкнутый, неряшливый ученый стал обладателем главной математической премии и приза (в миллион долларов). Знаете, как он появился на вручении? Никак! Он не пришел. По-прежнему питаясь овсянкой, хлебом и молоком, живя на скромное обеспечение института, он также проживает на окраине Петербурга. И найти можно его лишь на галёрке Мариинского театра, закатывающего глаза под арию Cavaradossi.
Но зачем такое «фи» от гения в ядро общества? Подумав, все же стоит признать, что и общество вряд ли способно в большинстве своем оценить сделанный ученым вклад. И когда Стэнфордский университет предлагает Григорию Перельману написать свой curriculum vitae, то он отвечает:
«Если они читали мои работы, то зачем им мой curriculum vitae, но если они хотят увидеть мой curriculum vitae, значит они не читали мои работы».
Невероятная логика мышления, чего обществу часто не хватает. Может как-раз поразительно логично не соглашаться на компромисс с обществом за миллион долларов, а не наоборот? Может только формулы и цифры погружают творца в совершенно этически стерильную среду? Тихий бунт гения.
Вернемся к положению «цугцванг». Иногда и правда существенно верный ход – это просто не двигаться, чтобы иметь тотально чистый ум. Идеальный ученый занимается только наукой, чтобы иметь ЧИСТЫЙ УМ! А Вы готовы продать свою чистоту на миллион долларов? Да и зачем человеку, который решил уравнение тысячелетия и приблизившемуся к тайнам мироздания один миллион долларов…
Бесспорно, будь то книга, картина или музыкальный шедевр, — все это подобно взмаху крыла бабочки, что вызывает в нас цунами (авт. см. «Эффект бабочки»). Но для объемности происходящего необходимо знать кем и в каких условиях сотворено великое. Выше я рассматривал примеры демонстративные, когда fatum и temple mentisесли и не совпадают, то сливаются в единую гармонию объекта. Сделав допущение, что биография автора полностью не удовлетворила Вас в части источника тех или иных мыслей или чувств (признаюсь, с подобным не сталкивался), то личность автора удивляет и восторгает еще в большей степени. Коли будучи жестокосердным в обыденной жизни художник создает нежную картину, для смотрящего это должно восприниматься как препарирование души и «выставкой» истинного содержимого личности. И даже в подобном случае мы посредством изучения биографии человека найдем те или иные причины, которые повлияли на рост шипов.
Я прекрасно понимаю, что дело также и в отношении адресата к творчеству. Мы не должны замкнуто «усвоить» текст, не переживая его содержание. Это столь оскорбительно, что подобное я могу сравнить разве что с преступлением гораздо серьезным, — «не чтением книг» (И. Бродский, Нобелевская речь). То же и с пробегающим взглядом по краске или фоновым прослушиванием, например, Чайковского.
Великий философ ХХ столетия Мераб Мамердашвили говорил:
«Готовые формы тем и соблазнительны, что они обещают, что обойдется без страданий, но и без этой «новой растроганности» и каким-то незнакомым мне присутствием, божественным присутствием…это существо было я и больше, чем я (как говорит о себе, посвященном памятью бабушки, Марсель)»
Страдая мы живем. Не имеется в виду страдание бытовое, физическое, а скорее внутренний конфликт, порождающий диалог в человеке. Так, и только так, личность может стать открытым к новым мыслям и чувствам, а что самое главное, выработать и внешнюю критику к идем путем анализа через сито собственного сознания. Довольно легко не погружаться в вещи и события. Да, от этого и легкомысленнее жить. Но не легче. Что важнее, так и чувство пустоты неизбежно постигнет за отсутствием смыслов, которые не могут появиться от легкомысленного существования.
Отдельное значимое место в понимании творчества автора занимают жизнеописатели. Не будь талантливых биографов, мы бы никогда не познакомились как с человеком со многими Величинами. Еще древнегреческий мыслитель Плутарх в своей работе «Сравнительные жизнеописания» понимал всю важность знакомства с читателем выдающихся персон своего времени. Свои цели Плутарх очерчивает во вступлении к жизнеописанию Эмилия Павла (Aemillius Paulus): общение с великими людьми древности несет в себе воспитательные функции, а если не все герои жизнеописаний привлекательны, то отрицательный пример тоже имеет ценность, он может воздействовать устрашающе и обратить на путь праведной жизни. В своих биографиях Плутарх следует учению перипатетиков, которые в области этики решающее значение приписывали действиям человека, утверждая, что каждое действие порождает добродетель. Плутарх следует схеме перипатетических биографий, описывая поочередно рождение, юность, характер, деятельность, смерть героя. Нигде Плутарх не является историком, критически исследующим факты. Доступный ему исторический материал используется очень свободно (пишем биографию, а не историю). Прежде всего Плутарху нужен психологический портрет человека; чтобы зримо его представить, он охотно привлекал сведения из частной жизни изображаемых лиц, анекдоты и остроумные изречения. В текст включались многочисленные моральные рассуждения, разнообразные цитаты поэтов. Так родились красочные, эмоциональные повествования, успех которым обеспечили авторский талант рассказчика, его тяга ко всему человеческому и возвышающий душу нравственный оптимизм.
Есть чудесный цикл книг под названием «Жизнь замечательных людей» (ЖЗЛ). Имеет ли смысл в знакомстве с сотнями достойных людей без потенциального знакомства с их творчеством? Уверен, что нет. Но в совокупности мы получим полную картину, сжимающие наши позвонки до хруста. Ибо творец относится к виду homo-несчастный и мир его клетка, по которому он ходит из стороны в сторону, и вся жизнь растягивается в одну бесконечную п а у з у. И смотря на бесконечное небо (Или воду. Вода отражает в себе небо, утрируя тем самым бесконечность, но не пустоту.), он делает:
ПЕРВЫЙ ШАГ: сталкивается с реальностью;
ВТОРОЙ ШАГ: борется с ней;
ТРЕТИЙ ШАГ: проигрывает;
ЧЕТВЕРТЫЙ ШАГ: вынашивает мысль;
ПЯТЫЙ ШАГ: облекает мысль в форму;
ШЕСТОЙ ШАГ: останавливает отдышаться;
СЕДЬМОЙ ШАГ: умирает…
Как по мне, именно так расплавляется лёд в кровь.
Я не стремлюсь возвести мораль в эстетику. Да, в начале было Слово. Но Слово это было имя Человека.